В сектор литературы на иностранных языках пришёл 10-й номер журнала "Иностранная литература".
Журнал начинается с романа шотландской писательницы Мюриел Спарк "Утешительницы". Следующим идёт роман польского писателя Лео Липского "Петрусь". Прозу Липского сравнивают с Л. Селином и Ф. Пессоа. Как сказано в вступлении переводчика В. Окуня, тема этого романа - отчаянная попытка человека найти себе место в мире, где его жизнь обесценена почти до нуля, остановиться у той черты, пересечение которой означает разрушение личности. Как обычно, в номере представлена и поэзия. В этом номере это голландский поэт Ингмар Хэйтце.
Вытащили около полуночи из постели
и, надев балахон, с повязкой на глазах,
провели по лестнице в холодный и затхлый погреб.
Кто-то поёт на неизвестном языке.
Кто-то подаёт кружку. Я должен
до самого дна её осушить. С дрожью в коленях,
иду вдоль живой изгороди голосов, чувствуя
дюжину рук на теле и на лице.
Я кружусь, как суфий, но теряю равновесие,
в ушах застряли три вопроса, прозвучавших при
посвящении -
и когда я оказываюсь у подножия платана
в южной стране, не ведая, как я там очутился,
до меня доходит, что наступило время для
приключений,
что я больше не один - и это самое главное, что
отныне
всё пойдёт по-другому.
Перевод Н. Данченко
Журнал начинается с романа шотландской писательницы Мюриел Спарк "Утешительницы". Следующим идёт роман польского писателя Лео Липского "Петрусь". Прозу Липского сравнивают с Л. Селином и Ф. Пессоа. Как сказано в вступлении переводчика В. Окуня, тема этого романа - отчаянная попытка человека найти себе место в мире, где его жизнь обесценена почти до нуля, остановиться у той черты, пересечение которой означает разрушение личности. Как обычно, в номере представлена и поэзия. В этом номере это голландский поэт Ингмар Хэйтце.
Посвящение
Однажды меня приняли в Общество.Вытащили около полуночи из постели
и, надев балахон, с повязкой на глазах,
провели по лестнице в холодный и затхлый погреб.
Кто-то поёт на неизвестном языке.
Кто-то подаёт кружку. Я должен
до самого дна её осушить. С дрожью в коленях,
иду вдоль живой изгороди голосов, чувствуя
дюжину рук на теле и на лице.
Я кружусь, как суфий, но теряю равновесие,
в ушах застряли три вопроса, прозвучавших при
посвящении -
и когда я оказываюсь у подножия платана
в южной стране, не ведая, как я там очутился,
до меня доходит, что наступило время для
приключений,
что я больше не один - и это самое главное, что
отныне
всё пойдёт по-другому.
Перевод Н. Данченко